Поездка начинается в аэропорту. В аэропорту, в субботу вечером, всегда мало народа и это особенно приятно. Надо обязательно забежать купить сигарет, блеск для губ и каких-то сувениров, каким-то там друзьям нашей преподавательницы корейского.
-- Вы хотите настоящую корейскую трапезу в настоящем корейском доме в самой Корее? -- она смотрела выжидательно и было удивительно как она не понимает, что ответ, на самом деле, совершенно очевиден. Мы кивнули. -- Будете сидеть на полу на расшитых подушках и объедаться. Но и минусы есть -- нужно всё съесть. Никак нельзя оставить что-либо на тарелке -- это всегда кошмарная обида, очень неприлично и невероятно невежливо. Но всегда можно сказать заранее, что, к примеру, вы совсем недавно отобедали и тогда вас будут кормить не как сто человек на убой, а только как десять. Я всегда, -- добавила она, посмотрев задумчиво в окно, -- когда иду в корейский дом на корейскую трапезу, делаю так: во-первых, я ничего не ем три дня до этого. А во-вторых, я ничего не ем неделю после этого. Воду пью, и хватит. И вот таким образом я поправляюсь не больше, чем на пять килограммов. Но вы худые, вам не страшно!
Мы выбирали сувениры в магазине в аэропорту, а я думала о том, что у нас всего две недели в Корее, а познакомить она хотела нас с двумя её друзьями, и поэтому уже прямо сейчас мне надо прекращать есть и смириться с тем, что за эти две недели я поем два раза и поправлюсь всего на двадцать килограммов. Наконец, всё сделали, купили, покурили, глотнули вина -- бежим на самолёт. Он уже почти улетел.
Летайте всегда и везде корейскими авиалиниями -- так и хочется мне посоветовать всем. Жалко, что они не летают всюду и всегда. Девушки стюардессы в форменной одежде поражают. Бежевая юбка-карандаш, небесно-голубая рубашка, бежевый пиджак до талии. Улыбаются и приветствуют. Чадо немедленно начала смотреть в окно и тихо жаловаться на жизнь. Девушка в небесно-голубой рубашке возникла из воздуха
-- Вот, возьми, -- протянула она чаду красивый синий мешок из плотной материи; на шнурке. В мешке оказалась корейская книга-раскраска. Чадо спокойно раскрашивала, а Кореефил, поселившийся в Ыкле год назад, смотрел жадно на книгу и всё ждал, когда же она попадёт в его руки. (Самое лучшее учить язык по детским книгам! -- с жаром объяснял он мне полгода назад, -- нам срочно нужны детские книги на корейском!) Теперь у нас есть наша собственная детская книга на корейском. Ещё и раскрашивать можно, когда и если надоест читать.
В корейском аэропорту все пограничники в масках, таможенники в масках и вообще все приличные люди -- в масках. Белые маски закрывают пол-лица и кажется, будто попал в какой-то голливудский фильм. Мы неприличные. Мы без масок. Пограничник внимательно смотрит на чадо и я вижу, что он улыбается. Несмотря на то, что в маске. По углам глаз побежала характерная сеточка и взгляд -- понятно, что улыбается. На фотографии в паспорте чаду два месяца -- мы разводим руками "однако за время пути, собачка могла подрасти". Пограничник что-то говорит чаду и я немедленно вспоминаю учительницу корейского
-- Она там произведёт фурор, вы даже сами не понимаете какой! Любой кудрявый человек пользуется у нас бешеным успехом. А такая симпатичная, самостоятельная, серьёзно-несерьёзная, да ещё и кудрявая -- ууу, только держитесь!
Мы держимся, мы привыкли. Пограничнику, видимо, сложнее. Он ставит печати -- добро пожаловать! И так радостно, когда внезапно понимаешь -- слушай, а я поняла что он сказал и даже знаю что ответить. Правда, тут хвастовства мало
-- Главное, помните -- когда совсем не знаете что ответить, просто повторяйте последнюю фразу собеседника! Но если у него вопрос, вы повторяйте уже утвердительно. Это очень просто!
Первое впечатление в аэропорту уже в Корее: тут деньги -- миллионами!
-- Ты представляешь, миллионами, -- прыгала я и хлопала в ладоши. Нет, я понимала это, когда мы летели (сказано же, тысяча их единиц на один доллар), но одно дело понимать, а другое дело просить у банкомата, к примеру, полмиллиона денег. Полмиллиона денег делают меня похожей на Корейко с его чемоданом. Дожил бы Корейко до середины восьмидесятых, его миллион стоил бы даже меньше этих полумиллионов. Никогда не видела миллион денег. Теперь увидела. Ура -- свершилось! Я мультимиллионер -- по крайней мере, в теории.
Билет на поезд стоит тысячи -- впрочем, мы же теперь миллионеры, что нам стоит. Поезд, по обещаниям, должен домчать нас до места назначения всего за два часа.
Мы смотрим на все вывески подряд и читаем по слогам. Я вспоминаю как когда-то учила иврит. Как мне казалось вначале, что все каркают и кашляют, а потом из этого карканья и кашля вдруг стали слышаться слова, которых (точно знаю!) там раньше вовсе не было. Я тогда читала все вывески и давала себе задание -- пока едет автобус прочесть первые две буквы, потом три, потом всё слово, потом -- целую вывеску.
Здесь пока не получается прочесть всю вывеску, зато получается прочесть несколько букв. Успокаиваю себя тем, что поезд едет слишком быстро. Удивительно -- на первых уроках корейского вообще не воспринимала речь. Сплошное ё, сё и прочее. Не различить. А сейчас различаю, правда исключительно фрагментарно.
-- Ну вот послушай, вот что она объявляет? Она уже минуту что-то говорит и я точно слышала как она три раза сказала восемь! Вот что восемь? Восемь трупов? Восемь человек убьют и не дадут доехать? Восьми дадут миллион?
-- Во-первых, не восемь, а восемнадцать, -- Ыкл слушает не менее внимательно, -- во-вторых
-- Не восемнадцать, а восемь -- я же не сошла с ума! Что во-вторых? Ой, подожди с во-вторых -- она сказала спасибо в конце! Ура, я различила слово! Вот так сказала восемь трррррр, восемь брррр, восемь мрррр и потом -- спасибо!
-- Ну где-то так она и сказала, только не восемь, а восемнадцать -- я тебе точно говорю, -- он внимательно слушает.
-- А во-вторых что? -- я вспомнила, было же ещё и во-вторых.
-- Что во-вторых? Какие во-вторых? Не помню я, в окно смотри!
А за окном мост -- точь-в-точь как в Иерусалиме. Струны, дуга -- точная копия. Мы немедленно лезем в интернет -- не бывает же такого. Но, наверное, бывает. Работ Калатравы в Корее не обнаруживается. Тем не менее
-- Фотографируй быстрее, ведь забудем потом. Ни за что не вспомним, что был мост точь-в-точь калатравский!
Едем и едем. Кто-то выходит, кто-то заходит. Перед нами приятные пожилые корейцы, за нами слышится характерный британский английский.
-- Слушай, а в Корее -- как благосостояние народа? Поправь меня, если ошибаюсь, но, если я правильно понимаю, здесь богатые и бедные, а среднего класса не очень?
-- Здесь странно. Вот когда были олимпийские игры, здесь была серия политических переворотов. Они ужасно боялись, что из-за этого всё отменится
-- Что отменится -- переворот или олимпийские игры?
-- Игры, конечно! И вот они выбрали, вернее, назначили, не помню кого, он сразу объявил амнистию всем политическим и вообще оказался крайне полезным для страны.
-- А тут что -- были политические? Странно, мне казалось, что только в Северной Корее была диктатура, а тут -- капитализм, буржуи
-- Да ты что -- на тему буржуев на скажу, но тут был самый настоящий диктат. И жили они плохо. Ну представь насколько плохо они жили, если рис сюда из Северной Кореи возили. Сейчас-то лучше -- сейчас, как и следовало ожидать, они рис тем возят. Сейчас здесь этот... Ну как его... Ну слушай, вот есть этот айфон, айпад, айпод
-- Я знаю только айфон -- это телефон. А вот эти под и пад я вообще их не отличаю кто из них кто и для чего они вообще нужны. Так ты что имеешь в виду?
-- Не суть. Я к тому, что у них конкурент, как он называется?
-- Ты меня спрашиваешь? -- я снова вспоминаю о том, что мой телефон исключительно звонит. И ещё работает будильником, когда настроение хорошее -- А, вспомнила -- ты смартфон имеешь в виду?
-- Именно! Их же Самсунг выпускает. И вот они сейчас процветают.
-- Ещё ж машины...
-- Ну да, ещё машины. Но ты подумай -- это две огромные корпорации. Да, там очень много людей работает, но всё равно мало относительно всего населения. А больше у них, по сути, ничего и нет. Туризма тут мало. Вот смотри -- во всём вагоне, только вон -- сзади нас -- господин турист.
Сзади нас действительно господин турист с британским акцентом. На пальце у него огромный перстень с каким-то сиреневым камнем, на носу толстые очки и говорит он о чём-то образовательном, постоянно поднимая указательный палец к небу. Владелец газет, пароходов, мистер Твистер -- почему-то вспоминаю я и тихо прыскаю в кулак.
Мы едем и едем. Наша станция. Сейчас надо взять такси, доехать до гостиницы и быстро ужинать. Но об этом я напишу в следующий раз. Чтобы не забыть.
Чудесного всем дня! Аньёнг!
Ваша Я.
