Я иду на остановку, в перевязи мирно сопит дитя, что-то бормочет, что-то рассказывает, смотрит по сторонам. Мы ждём когда же наконец загорится зелёный свет. На другой стороне стоит мужчина и улыбается нам словно самым лучшим друзьям. Зажигается зелёный свет, он бежит, старается успеть пока мы не перешли и восклицает: доброе утро, мисс, поздравляю с рождением ребёнка! Он замечает мой немного удивлённый взгляд и смеётся -- я ваш сосед, приятно познакомиться! Я улыбаюсь, киваю, перехожу дорогу -- мы продолжаем свой путь. Вчера был важный день -- вчера дитя впервые пошла на доклад. Оставить ей записку: дорогая, молоко в холодильнике, скоро вернусь -- пока не представляется возможным, посему мы поехали вместе. Она что-то радостно сообщает, а я всё объясняю, что лучше бы ей заснуть, так как на докладе надо будет сидеть тихо. Впрочем, вздыхаю я, можешь пока не спать -- всё равно на докладе заснёшь, ведь даже лучшие из нас, те, которые значительно старше -- даже они засыпают. Мы заходим в вагон -- в вагоне достаточно свободных мест, час пик давно прошёл, но, тем не менее, господин, сидящий рядом с дверями, вскакивает: садитесь, мисс, садитесь. И мне хочется поблагодарить и пойти на следующее свободное место, но он кланяется, указывает жестом на своё место, и это настолько красиво, что я не могу отказать. Я благодарю и сажусь. Дитя что-то лопочет, господин наклоняется к ней и улыбается: не за что!
Весь доклад дитя мирно сопела, не обращая никакого внимания ни на докладчика, ни на окружающих. Я вертелась на стуле, пытаясь принять удобное положение, всё боялась её потревожить, но она, словно вспомнив все мои предыдущие указания, только вертелась со мной в такт и продолжала спать. Вот это да, -- смеялись коллеги после доклада, -- какой у нас прекрасный слушатель появился! Вы доиграетесь, -- иронично сообщил мне один из них, -- её первое слово будет не мама и не папа, а процессы Макдональда! Я засмеялась, вспомнив как когда-то, когда мы ещё жили в Америке и чадо была совсем юная, приезжал к нам коллега -- поработать. Он рассказывал нам про процессы Макдональда, а мы потом, вечерами, подробно рассказывали чаду о чём мы с ним говорим. Чадо слушала, кивала, смеялась. Коллега уехал и больше мы об этом не вспоминали. Полгода спустя тот же самый коллега должен был приехать ещё раз. За ужином Ыкл сообщил о его приезде (назвав его по имени) и двухлетняя чадо, прижав ладони к щекам, протянула: может не надо опять процессов Макдональда?
У дитяти невероятно взрослое лицо, это отмечают все, кто её видит. На обед заглянул О. Он восхищается дитятей, всё говорит какая она прекрасная, я же только довольно киваю и немедленно соглашаюсь. У неё невероятно взрослое лицо, -- вдруг говорит он. Правда же? -- восклицаю я, довольная тем, что не только мне так кажется. О, да -- кивает он изо всех сил и вдруг смеётся, -- она смотрит и забываешь на секунду, что перед тобой ребёнок, смотришь на неё, словно под гипнозом. А потом, -- смеётся он, -- она вдруг моргает, устало вздыхает, засовывает палец в рот и словно пелена с глаз спадает -- никакая она не взрослая, ребёнок совсем! Дитя внимательно слушает, смотрит, улыбается время от времени и вдруг устало вздыхает и засовывает палец в рот -- действительно, пелена спадает. Впрочем, уже действительно взрослая -- изо всех сил пытается садиться, радостно озирается по сторонам, и так счастливо улыбается, словно сообщает: что же вы раньше не сказали, что из положения сидя мир выглядит совершенно иным, я бы раньше попыталась! И действительно -- мир совсем другой, когда наблюдаешь за ним сидя: шире обзор, богаче перспектива. Дитя ложится на спину и вздыхает -- ничего, совсем скоро я уже полностью сяду и тогда сама буду наблюдать за этим вашим миром!
Когда только предоставляется возможность чадо подбегает к дитяти: гладит её, что-то шепчет, что-то рассказывает. Схвати меня за палец, ну схвати уже, -- шепчет чадо и протягивает палец. Дитя радостно улыбается и счастливо хватает протянутый палец. Папа, -- радостно кричит чадо, -- не зови меня, я не могу подойти: моя сестра схватила меня изо всех сил за палец и не отпускает!
Мой далёкий коллега пишет мне аккуратное письмо с напоминанием о нашей работе. Я вздыхаю и в тысячный раз обещаю самой себе сесть и начать активно работать. Хорошо ему, думаю я, у него ребёнок родился уже почти два года назад, он уже в состоянии думать. Ничего этого я не пишу, пишу только, что совсем скоро напишу ему что-то внятное. Заодно сообщаю, что родилась дитя, словно пытаюсь оправдаться. Ответ приходит практически незамедлительно -- ух ты, пишет мне коллега, как здорово! Ни о чём не думай, не торопись, напиши как только сможешь внятно думать. В конце письма приписка -- а мне больше не хочется детей, кто бы знал как я устал от этого одного. Мне видится тяжёлый, но счастливый вздох. Я смеюсь и вспоминаю недавний рассказ о китайских коллегах. У них родился ребёнок, к ним приехала её мама помочь. Самое главное для того, чтобы ребёнок вырос здоровым, счастливым, умным и прекрасным, -- сообщила мама сразу по приезде, -- на него надо всё время смотреть: двадцать четыре часа в сутки, каждую минуту. Поэтому, -- сообщила мама, -- мы будем смотреть по очереди. Коллеги временно не работают: они смотрят на ребёнка, чтобы тот вырос таким, как надо. Они смотрят на него по очереди днём, мама самоотверженно смотрит ночью.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →