Утром привезли заказ, в котором, к счастью, было практически всё, за исключением пармезана -- вместо обычного пармезана привезли натертый и я не очень понимаю для чего он нам нужен и что с ним делать, но Ыкл успокаивает и говорит, что придумает. Заказ соседки привезли весь, без замен и недостач, и меня это невероятно радует. Первое, что я побежала делать утром, до всех дел, до завтрака, до того, как толком проснулась -- бронировать доставку на две недели вперед. К счастью, очередь была короткой, я терпеливо ждала и мое ожидание вознаградилось сполна -- у меня получилось. А это значит, что еще неделю можно не волноваться. С этой точки зрения жизнь внезапно начала быть от воскресенья до воскресенья -- от попытки до попытки. Но пока у меня получается, хотя я и трачу на это массу сил.
Заказ привезли именно тогда, когда мы уж почти собрались выходить гулять. Ыкл посмотрел на пакеты, велел забирать дитя, и сообщил, что он и чадо со всем справятся и скоро нас догонят. Мы шли по тропинке, на которой всё еще там и здесь были огромные лужи, но я ввела диктатуру и переносила дитя через лужи, отпуская на волю только после того, как они оставались совсем позади. Ничего, думала я, вчера она развилась на славу, сегодня можно обойтись. Погода была прекрасная -- тепло, но не жарко, пели птицы, вокруг всё цветет, а в воздухе такая какофония запахов, от которой, кажется, сходишь с ума. Ыкл и чадо догнали нас через некоторое время, мы погуляли еще немного и пришло время возвращаться домой. Тем более, что сегодня после обеда они планировали печь наполеон, а это, в частности, означало, что надо все дела следовало закончить до обеда.
После обеда чадо и Ыкл заперлись на кухне и строго-настрого наказали держать дитя как можно дальше -- у них процесс, который нельзя прерывать. Я заходила время от времени, на кухне кипела работа: чадо старательно перемешивала в миске массу, обещающую впоследствии стать масляным кремом, Ыкл же сосредоточенно мешал в небольшой кастрюльке что-то, что должно было стать заварным. Время от времени чадо ныла -- ну, долго еще мешать? Ыкл же усмехался -- пока всё не станет однородной массой! Оно уже однородное, -- хитро смотрела чадо, но после вздыхала, бросала взгляд в миску, в которой лежало растертое масло в какой-то жидкости и продолжала мешать. Мама, -- восторженно обернулась она, когда я вошла в очередной раз, -- тесто уже готово, уже в холодильнике, а я тут мешаю крем, посмотри! После того, -- быстро продолжила она, -- как я закончу мешать этот крем, а у папы сварится второй крем, мы достанем тесто из холодильника, и вот тогда начнется настоящая работа! Я, -- гордо посмотрела она на меня, -- буду раскатывать коржи, тонко-тонко, а папа будет их быстро ставить в духовку. Они очень быстро пекутся, так как тонкие, и поэтому меня совсем нельзя будет отвлекать, -- строго посмотрела она на меня, -- так как мне придется очень быстро работать! Я пообещала не отвлекать, заодно осмотрела кухню и пришла в ужас -- кухня выглядела слово после нашествия злостных врагов: весь пол был густо усыпан мукой, посреди этой красоты там и здесь были масляные кляксы, вся рабочая поверхность (та, на которой чадо готовила крем) из темно-серой внезапно превратилась в бело-желтую с разводами. Боже, -- не сдержалась я, -- что это такое?! Так, -- посмотрели они на меня в едином порыве, -- уходи отсюда, не мешай, когда мы закончим с тортом, мы всё исправим!
Я ушла, но слышала как Ыкл, смеясь, говорил чаду -- а я тебя предупреждал, что не надо сюда пускать маму, пока мы всё не убрали, мама этого зрелища не выдержит! Но папа, -- серьезно отвечала чадо, -- как же маму можно не пустить, если она хотела кофе?! Я действительно зашла, чтобы налить себе чашку кофе. К чайнику я шла по узкой тропинке, засеянной мукой и остальными ингредиентами чуть менее густо, чем вся остальная кухня. Но как только я ушла, я немедленно забыла о разгроме, царящем на кухне -- раз сказали, что уберут, значит так и будет. Когда, спустя пару часов, я зашла на кухню в очередной раз, они уже пекли коржи, и по всей кухни разносился дивный ванильный аромат -- тот самый, который так любят описывать в книгах, как единственный аромат, создающий ощущения уюта. Впрочем, для полного ощущения уюта требовалось закрыть глаза и не смотреть на всё еще царящий разгром, а лишь наслаждаться ванильным ароматом. А можно мне попробовать кусочек коржа? -- жалобно начала я, любуясь тонким ароматным горячим коржом, который Ыкл секунду назад достал из духовки. Нельзя, -- пробурчал Ыкл, -- можно будет попробовать готовый торт! Я расстроенно удалилась -- я невероятно люблю горячее тесто, он же всегда готовит строго по рецепту, который не предполагает излишков, потому мне никогда не достается ни кусочка моего любимого горячего теста. Впрочем, в этот раз было по-другому. Через какое-то время чадо примчалась в комнату, где сидели я и дитя, и принесла мне небольшой горячий кусочек -- мама, это крохотный корж, совершенно отдельный от всех остальных, это я специально для тебя приготовила, это тебе твое любимое горячее тесто! От неожиданности я растерялась, чадо же улыбалась и всё протягивала небольшой квадратик, -- бери, мама, бери, это я специально для тебя сделала!
Квадратик был восхитительным и я пошла узнавать не осталось ли случайно еще немного. Теста мне не дали, зато проявили огромную любовь и заботу в другом -- мне торжественно была вручена миска с остатками уже готового крема: на, дорогая, на, мама, -- в один голос сообщили мне кондитеры, -- это тебе! Доедай, ты же любишь! Я действительно невероятно люблю доедать остатки крема. Иногда мне кажется, что самое вкусное в любом блюде, это остатки -- в тортах в особенности. Я с наслаждением водила большой деревянной ложкой по стенкам миски и извлекала остатки крема капля за каплей, чтобы ничего не осталось, не выбрасывать же такой потрясающий крем. Они же всё творили и творили -- измельчали орехи, посыпали ими верх, после ажурно писали что-то для чада голубикой поверх орехов. Чадо осмотрела торт и осталась невероятно довольна, -- мы его завтра будем есть, ладно? Посмотрела на меня и, вздохнув, добавила, -- но мама, если тебе очень хочется сегодня, просто очень, то я разрешаю тебе отрезать небольшой кусочек, но только сбоку, ладно, а то в центр, где надпись, мы завтра будем ставить свечки! И второй раз за несколько часов я растерялась и расчувствовалась, -- ну уж нет, -- решительно тряхнула я головой, -- мы его завтра все вместе будем есть, это же твой торт, твой день рождения, твои правила! Чадо облегченно выдохнула, впрочем, может мне показалось.
После они опять выгнали меня из кухни и велели сидеть в комнате. Чадо, тем временем, достала пылесос и понесла его на кухню. Полчаса на кухне жужжал пылесос, слышались звуки воды, они что-то увлеченно обсуждали и не разрешали мне заходить на кухню ни под каким предлогом. Я покорно сидела в комнате и работала, время от времени развлекая дитя. Когда же пылесос замолчал окончательно, чадо ворвалась в наши владения и потащила меня на кухню -- ну, мама, тебе нравится? ты довольна? Кухня была практически идеальной, и ничего, кроме невероятно красивого и соблазнительно пахнущего большого торта, не напоминало о том, что здесь творилось всего-то час назад. Они убежали по своим делам, я же осталась, продолжила ими начатое, чтобы устранить совершенно все напоминания. Торт водрузили в холодильник, но перед тем, как поставить его в холодильник, Ыкл заговорщически подмигнул, -- я могу тебе отрезать маленький кусочек, хочешь? Будет незаметно, честное слово! Я даже не колебалась, отказалась решительно и твердо -- я же пообещала, я никак не могу, даже если совсем незаметно! Торт стоит в холодильнике и манит к себе, но я держусь. Ничего, скоро пора спать, а потом уже настанет утро и мы обязательно его попробуем, уже совсем скоро!
Вчера вечером Ыкл сообщил, что, по всей видимости, в начале июня откроют школы. На данный момент это кажется невероятным -- количество смертей постоянно ползет вверх и конца и края этому пока не видно. Зато в Израиле облегчили карантин и бабушка Ыкла радостно сообщила, что уже планирует визит к косметологу и остальным жизненно-необходимым людям, которые приведут ее в божеский вид. Как я от всего этого устала, -- вздыхала она в телефон, я же аккуратно уговаривала подождать еще немного, хотя бы не ходить по магазинам и стараться соблюдать дистанцию. В магазин я не пойду, конечно, -- заверила она меня, -- у меня же доставка, мне всё организовали, всё сделали, в магазин я не пойду! Но к парикмахеру! -- горько вздохнула она, -- как я могу не пойти к парикмахеру? Берите пример с меня, -- рассмеялась я, -- я выгляжу настолько ужасно, что мне теперь кажется, что это мой новый стиль! А что -- встала с утра, в зеркало смотреть не надо, чего я там не видела, пытаться привести это безобразие в порядок бесполезно, так что -- остается делать вид, что так и задумано. Она слушала и хохотала -- и смех, и грех, воистину. Ничего, -- утешаю я нас обеих, -- скоро, совсем скоро, можно будет привести себя в человеческий вид. Еще совсем немного, еще чуть-чуть. А пока -- пока у меня завтра торт, на вкусе которого, к счастью, совершенно не отражается ужас, царящий у меня на голове.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →