contemplativeЭто сегодня я старая и больная женщина, помнящая заповедь, гласящую "не сотвори себе кумира", а в детстве-юности я о ней помнила очень смутно. Именно поэтому кумиры появлялись и исчезали просто со скоростью света. Ну а что - у всех были, а я рыжая что ли? Я не рыжая - это сегодня за пять минут и три рубля я могу стать хоть серобурмалиновой, а тогда я была натуральной - совсем не рыжей и кумиры были натуральные - прямо домашнего изготовления. Первым моим кумиром, если можно так назвать, стала толпа мужиков в количестве полка. Я совершенно отказывалась воспринимать все уверения на тему того, что для того, чтобы меня кто-то усыновил надо, чтобы у меня не было родителей. Я мечтала стать их дочерью - всех вместе. А что, сыном можно, а дочерью нельзя? Это кто сказал? В свои восемь лет, убедившись в том, что это желание является чуть ли не самым важным в моей жизни, я начала собирать портфель, готовясь уйти в тот самый полк. Я любовно уложила в него все куклины глаза, все огрызки карандашей, кусок мыла и несколько яблок и пошла искать полк. Почему-то в радиусе ближайших пары километров этот самый полк никак не находился. Я вернулась совершенно расстроенная, полная решимости продолжить свои поиски попозже. Но это самое попозже так и не наступило, потому что я очень быстро передумала искать полк и собирала портфель, дабы идти навстречу своему новому кумиру - нахимовскому училищу. Это же несравненно лучше, чем какие-то непонятные взрослые дядьки в гимнастёрках, шинелях и прочей аммуниции. Училище я тоже не нашла. Но ничего страшного - раз кумир не находится, то что надо сделать? Правильно - надо сменить кумира. О, эти беспризорники, мажущие голову мылом и лузгающие семечки. О, этот Викниксор - в мои 11 лет я отдала своё сердце им навеки. Как несложно догадаться, я снова собиралась - я даже знала с кем я хочу подружиться - Цыган, конечно же Цыган - он был так прекрасен, особенно когда плевался на прохожих из окна класса. Но на этот раз я собиралась недолго - ведь я почти сразу влюбилась в совершенно других беспризорников - в Макаренковских - они были несравненно романтичнее и замечательнее во всех отношениях. Так что шкидовцы меня потеряли очень быстро. Но это всё была совершенная чепуха, по сравнению с настоящим кумиром, появившимся в мои лет 13 - это был он, единственный, не толпа, один и самый настоящий - Виктор Цой. И я прекрасно понимала, что единственная причина, почему он до сих пор не лежит у моих ног, в том, что он пока обо мне ничего не знает. Но как только узнает, то сразу поймёт, что я любовь всей его жизни - вот так подойдёт и скажет - как же я жил-то всё это время, просто сплошная мука, а не жизнь. Единственное, что я слабо себе представляла, это как же ему дать понять, что я туточки - сижу и жду. Сколько же я гипнотизировала телевизор - но почему-то он совершенно не желал оттуда вылезать. Это я сегодня понимаю, что надо было просто позвонить Чумашпировскому и он бы точно его оттуда для меня вытащил. Был ещё вариант - разбить телевизор, но я понимала, что я получу не своего кумира, а нечто совсем иное, далеко не такое приятное. Сколько ненаписанных писем, сколько ожиданий звонка в дверь - вот, на этот раз именно он - все совершенно бестолку - он не приходил, не вылезал, а Чумашпировские заряжали только баночки и часы. Так и не сложились у меня с ним ни роман, ни повесть ни даже крохотное эссе.
Правда, сегодня я уже хорошо помню эту самую заповедь и не гипнотизирую ни телевизор, ни утюг ни даже микроволновку (её у меня и нет вовсе - чего мне гипнотизировать отсутствующий предмет?). А может зря? Может надо, а?
