мини-торнадо

Вчера чадо читала поздравления. Она пока прочитала две трети, но я ей клятвенно пообещала, что сегодня дам ей возможность прочитать все до конца. Чадо была счастлива. Она читала очередное восхитительное поздравление и восклицала -- мама, откуда они знают, что я чудесная, они же меня совсем не знают? Мама, -- читала она следующий комментарий, широко распахивая глаза, -- а откуда все знают про батут? Мама, -- взвизгивала она, -- посмотри какая открытка, посмотри скорее! Счастью не было предела. Сегодня мы, конечно, продолжим, но от лица чада и особенно от своего лица я невероятно благодарю вас, невероятно, вы подарили нам всем необыкновенно счастливые минуты.

Так повелось, что я и Ыкл дарим разные подарки. Во-первых, тогда подарков больше, а во-вторых (и, наверное, в главных), мы так и не смогли договориться что надо дарить детям. Потому мы разделили обязанности: я отвечаю за эстетическое воспитание, он же -- за интеллектуальное. Мама дарит платья, косметику, лаки, самокаты, туфли, кровати и прочие глупости, а папа, серьезный папа, дарит книги, футбольные ворота, теннисные ракетки, велосипеды и прочее-прочее-прочее, столь необходимое для разностороннего интеллектуального развития. На этот день рождения скооперировались насколько членов широкой ячейки, как то: я, не-свекровь, бабушка Ыкла и мои родители, и мы все подарили двухэтажную кровать и матрасы -- думала было, пусть спят так, вон люди на соломе спят и не жалуются, но пожалела девочек -- пусть будут матрасы, вздохнула я и заказала два больших красивых матраса. Наш дом напоминает магазин матрасов: у нас уже был один лишний матрас, а теперь есть еще один (для двухэтажной кровати он, как оказалось, слишком высок, потому пришлось вздохнуть и купить еще один), и это не считая не лишнего, но используемого только несколько раз в год матраса в гостевой комнате. Еще пару матрасов и нас можно смело называть хозяевами матрасной лавки.

Бедная кровать ждала своего часа почти две недели. Но тут надо отступить. Видимо, женщинам лучше пропустить эту часть, сейчас я буду мужчин учить плохому.
( Collapse )

Мы послали Л. небольшое видео, запечатлевшее наш обед. Во время обеда дитя раз за разом настойчиво просила объяснить ей еще и еще что нарисовано на чашке.

-- Слушайте, -- хохочет Л., -- я понимаю, что у вас гениальные дети, но мне кажется немного рановато объяснять ей в таких подробностях об этой, как ее, -- она запинается и произносит почти по слогам, -- гиперболической решетке. Ей бы чего попроще -- собака гав-гав, кошка мяу-мяу, понимаете?

За ужином дитя опять настойчиво просит объяснить что нарисовано на чашке.
( Collapse )

В радиусе пятисот метров от той школы домов было очень мало. Не только доступных, но вообще. Я внимательно просмотрела все объявления и выбрала два. Один -- выглядел мечтой, второй же я решила посмотреть, чтобы не приходить в тот первый пылая излишним энтузиазмом. Я позвонила в оба агентства и попыталась назначить просмотры. Просмотр второго дома мне назначили сразу же, а с просмотром первого возникли сложности. Все просмотры этого дома были назначены на субботу, но я никак, совершенно никак не могла в субботу -- Ыкл и чадо в гимназии, я не могу прийти с двумя детьми. Агент выслушал с пониманием и сообщил, что назначит просмотр на среду, но это будет предварительно -- надо было получить подтверждение от хозяев, что им это удобно.

Тем временем, я поехала смотреть второй дом. Он стоил столько же, но был намного меньше и в плохом состоянии. Единственное, что там было в порядке, как ни смешно -- проводка. Именно ее они поменяли, однако полы постелили старые, стены покрасили кое как, дом выглядел грустным и заброшенным. Они уже какое-то время пытались его продать, но не сильно торопились, потому снижали цену очень медленно. Я бродила по этому дому, пытаясь представить как мы в нем поместимся. Я даже почти представила, но решила, что не буду ничего решать пока не посмотрю тот дом.
( Collapse )

Многие жалуются на карантин, я же, наверное, могла бы, если не должна была бы, теоретически, жаловаться сильнее многих: я только что вышла из полуторагодовалого карантина, в котором пребывала исключительно из-за наших же совместных усилий (или благодаря им, смотря с какой стороны посмотреть). В течение полутора лет, я кормила дитя каждые три часа и потому была на добровольной, но короткой привязи -- никуда дальше, чем в радиусе сорока минут я удаляться не могла. И вот, буквально несколько месяцев назад, мой полу-добровольный карантин закончился, я начала строить огромные сладостные планы как буду ездить каждую неделю, а то и несколько раз в неделю, в город и упоенно гулять там до изнеможения, как на тебе -- никакого города в ближайшее время опять не предвидится. Теперь город так же далек, как другая вселенная, хотя до него всего несколько остановок на метро. Впрочем, ближайшая станция метро, которая всего-то в паре километров, теперь тоже почти другая вселенная. Я туда когда-нибудь обязательно попаду, когда космические корабли начнут бороздить просторы и далее по тексту. Зато теперь много времени на работу, что, несомненно, не только не может не радовать, но, в каком-то смысле, перекрывает все остальные недостатки.
( Collapse )

В первый раз я серьёзно задумалась о том как правильно хранить обувь и как за ней ухаживать пять с половиной лет назад. Я вдруг увидела на одном из сайтов дорогие сапоги, которые мне так понравились, что я никак не могла перестать о них думать и не хотела никаких других. Только эти, именно эти. Я носила их мысленно со всей одеждой, которая у меня тогда была, всё надеялась, что они перестанут мне нравиться, но они так идеально подходили ко всему, что я только вздыхала и всё продолжала их носить -- исключительно мысленно. Стоили они дорого и я никак не могла прийти к согласию с самой собой. Я навещала их каждый день, любовалась и всё думала, что была бы невероятно счастлива если бы они у меня были. Помню, как я показала их Ыклу, он одобрительно крякнул и сказал брать. Но я всё ждала когда цена станет приемлемой (хотя бы не такой страшной), а она всё никак не становилась. Тогда я почти решила их купить и провозгласить их парадными -- чтобы носить только в венскую оперу -- тогда они будут жить сто лет, а если разделить эту цену на сто лет, то тогда уже не так страшно. Я поделилась этими мыслями с Ыклом, на что он ответил, что в таком случае он категорически против этой покупки. Подумай, -- говорил он мне спокойно, -- ты прямо как лошадь с галошами! Ты собираешься купить что-то, что тебе очень нравится, что, скорее всего, достаточно удобное, но носить ты это не собираешься, а напротив -- собираешься украсить этим тумбочку. Тумбочке они не нужны, -- смеялся он, -- они нужны тебе! И когда ты решишь, что готова носить их всё время, тогда, наверное, их можно купить.
( Collapse )

Все, кто думает, что человек кричит от испуга лишь при свидетелях, дабы показать свидетелям как ему страшно, ошибается. Я, когда сильно пугаюсь, обязательно кричу. Сегодня я кричала так, что мне кажется, этот вопль души слышали даже в королевском дворце, несмотря на то, что он достаточно далеко. Я, как всегда, сидела и делала свои дела, читала в задумчивости статью и всё прислушивалась как там дитя гуляет в саду. Дверь на кухне я оставляю распахнутой -- она ведёт в сад, там гуляет дитя, мне надо слышать когда и если она начнёт сердиться. Сквозь статью я внезапно услышала какое-то цоканье, словно кто-то тихо шёл по деревянному полу. Я опустила глаза вниз: прямо на меня, прямо по нашей гостиной, нисколько не смущаясь, шёл огромный серый кот. Упитанный и вполне довольный. Он успел пройти через всю кухню и прошёл почти половину дороги через гостиную, но тут я его услышала и почти сразу же увидела. От неожиданности я закричала. Очень громко. Кот удивлённо посмотрел на меня, неторопливо развернулся и пошёл обратно на кухню, к двери в сад -- возвращался тем же путём, что и пришёл. Я всё шла за ним и громко кричала, пытаясь понять следует его пугаться или не надо. Я так и не решила, кот выбежал в сад, перемахнул через забор и был таков. Я же вернулась на своё место, но всё никак не могла успокоиться и на всякий случай каждые две минуты смотрела вниз, пытаясь убедиться в том, что больше непрошеных гостей не приходило.

Отчего-то вспомнилось, как я испугалась несколько лет назад на конференции.
( Collapse )

Мне сообщили, что я попала на баш. Я не очень знаю что это значит и чувствую себя немного как в анекдоте: вечно ты во что-то вступаешь, а мне потом обувь отмывать. Но воспринимаю на всякий случай будто это нечто хорошее, не огорчаться же, право слово, обувь если что, как-нибудь отмою.

*******

Одно из самых любимых мест здесь, рядом с домом, небольшой бар на центральной улице. Он подчёркнуто анти-туристический. В нём подают исключительно простую пищу: такую, какую тебе сделает бабушка... -- официант замолкает на секунду и непринуждённо продолжает -- твоего друга, если он выходец из Марокко. Или из Ливана. Или из Ирака. В общем, если у тебя есть такой друг с такой бабушкой, так вот -- всё как у неё. Я усмехаюсь и удивляюсь: неужели бабушка моего мифического друга, выходца из Марокко, или из Ливана, или из Ирака делает фалафель с семенами льна? О, нет, -- смеётся он, -- это наше, фирменное. Не придирайся! У нас простая еда. Простая, но хорошая. Вот, к примеру -- запечённая цветная капуста. Ты любишь цветную капусту? Я усиленно киваю. Я очень люблю цветную капусту. Как можно не любить цветную капусту? Это же пища богов! Ну так вот, -- довольно кивая, продолжает он, -- тогда вот: бери вот это, это целый вилок, запечённый со специями. Мне очень смешно, он новый, а я люблю это место очень давно и цветная капуста там действительно дивная. Я и сама это знаю. А если к ней заказать тарелку горьковато-кислой свежей, только что сделанной тхины, да ещё и пинту свежайшего пива "Александр" -- что может быть лучше, право слово? Разве что повторить это ещё раз.

*******
( Collapse )

-- Дорогой, -- обнимаю я Ыкла сзади, -- ты помнишь какой сегодня день?
-- Я? -- напрягается он, -- что? день? какой? куда? Сегодня день взятия Бастилии?
-- Балда, -- смеюсь я, -- сейчас обижусь, честное слово!
-- Да помню, помню, -- он не поворачивается и пытается намёками, -- что, это прямо сегодня, да?
-- Что прямо сегодня? -- хитро переспрашиваю я.
-- Ну.. день этот, неужели это уже сегодня?
-- Какой день? -- не сдаюсь я.
-- Ну наш день, когда мы познакомились, -- смеётся он и поворачивается.
-- Смотри-ка, -- удивляюсь я, -- помнишь оказывается. Это хорошо. И вот мне интересно, -- задумчиво развиваю я мысль, -- какой мне будет подарок за то, что я тебя столько лет терплю?
( Collapse )

Искала нечто в почте и наткнулась на собственный комментарий многолетней давности. Моя чудесная френдесса nata_blackcat тогда предложила сыграть в игру "когда я был маленький, я был убеждён, что". И вот я ответила тогда, а сейчас мне и самой захотелось предложить сыграть в такую же игру. Я тот свой комментарий дополню немного рассказами, но пункты оставлю те же самые (хотя могла бы добавить, как минимум, столько же).

Я была убеждена что:
( Collapse )

У нас появилась изумительная игра, в которую мы играем все вместе, с удовольствием, азартом и она, следует отметить, не надоедает. Но сначала немного истории.

Был такой великий польский математик Кароль Борсук. Он жил в Польше, работал в университете, и во время войны, когда университет закрыли в связи с немецкой оккупацией, он, естественно, потерял работу. Чтобы как-то прокормить семью, в сорок третьем году, он придумал игру, которая называлась суперфермер. Доходы от продажи этой игры как-то поддерживали существование. Это первая (не знаю единственная ли, но я точно другой не знаю) игра, в которой используются двенадцатигранные кубики. Игра невероятно захватывающая.
( Collapse )